| От сердца к сердцу (Исповедь смертника)
«Что бы ни делалось — все к лучшему», — так гласит народная мудрость. И вся наша жизнь — цепочка испытаний, результатом которых становится саморазвитие, самосовершенствование и, в конечном счете, путь к Богу. Когда с тобой случается что-то необычное и, скажем, из ряда вон выходящее — ну, совсем, казалось бы, плохо и деться некуда — глупо спрашивать: «За что? Почему это случилось именно со мной?» «Для чего?» — вот правильный вопрос.
Любое испытание — всегда шанс на пути эволюции сознания. Бог не наказывает нас, а всего лишь позволяет учиться. Он всегда рядом и говорит с каждым из нас в тишине на языке Божественной Перволюбви, понятном только раскрытому сердцу.
Прислушаемся к словам Создателя:
14. Необходимо повторять, как молитву, перед всеми своими поступками: ВЕРЮ и ЛЮБЛЮ, и ничего плохого уже не случится.
15. Поэтому открою вам секрет на всю жизнь: повторяйте эти два слова так часто, так глубоко, чтобы они легли в сознании и открыли все кладовые возможностей человека.
16. Я, видя все это, помогу во всех начинаниях и отведу все беды от вас.
31. Богу нужно верить, Его нужно любить, на Него надо надеяться, тогда будет полное благоденствие, Благость и Благодать, и когда обсуждается вопрос о единстве Религии, необходимом человечеству, нужно говорить только об этих Словах.
33. Это – Великий Путь примирения людей на Земле, и он один, другого не дано; это – Пароль, а лучше сказать, Ключ от будущего землян.
(Диктовка от 17.09.04)
(20.06.06. Контакт с Богом)
Задумывались ли вы когданибудь, почему проза и стихи гениев русской литературы Пушкина и Лермонтова до сих пор трогают самые потаенные струны души наших современников? Каким образом Бетховен творил свои бессмертные шедевры, будучи глухим? Как создавались истинные шедевры искусства?
Ответ прост и сложен для осознания одновременно – гении поэзии, прозы, высокой музыки раскрыли свое сердце Божественным энергиям Творения и смогли передать свое состояние души другим.
Именно в молитвенном состоянии восхищения беспредельностью Вселенной, опьянения великолепием Бога, Сотвочества с Создателем, когда собственное сердце бьется в унисон с сердцем Творца, человек становится «кисточкой в Божьих руках».
7. Когда в Библейские времена Христом было сказано «возлюби ближнего своего, как самого себя», то, по существу, Его слова объясняли, что ЕДИНЫЙ РИТМ Пространства, или ЕДИНЫЙ РИТМ ТВОРЦА, как ЕДИНЫЙ КАМЕРТОН был заложен в Сердце, в Со-Знание каждого человека! Проявление ВСЕПРОЩАЮЩЕЙ ЛЮБВИ к себе и окружающим людям есть достижение РЕЗОНАНСА РИТМОВ человека и Творца, есть достижение Великой Всепрощающей Любви Творца!
29. Откройте свое Сердце самим себе и окружающим вас людям, а самое главное – ТВОРЦУ, и вы почувствуете в себе ВСЕПРОЩАЮЩУЮ ПЕРВОЛЮБОВЬ и тот ЕДИНЫЙ РИТМ, который и есть ЧУДО БОГОЯВЛЕНИЯ!
(05.02.11. Ритм ПервоТворца)
Возможно, у кого-то возникнет вопрос: как можно открыть свое сердце людям в современном мире, в котором столько агрессии, несправедливости, обмана? Но иногда в жизни человека возникают, казалось бы, тупиковые ситуации, и только благодаря общению от сердца к сердцу можно найти и ответы, и выход. Вот как описал реальный случай из своей жизни наш соотечественник, украинский путешественник, фотограф, оператор, потомственный целитель, специалист по выживанию в экстремальных условиях, автор документальных фильмов и уникальной тренировочной методики «Исцеляющий импульс» Голтис (настоящее имя — Владимир Иванович Вукста). Приводим фрагменты из его интервью «Исповедь смертника».
1997 год, Иран, город Мешхед, тюрьма госбезопасности, камера смертников... Поводом его ареста послужила незаконная съемка фильма о фантастической природе этой страны и ее удивительных людях. К тому же при съемке пейзажа где-то вдали в кадр попали кусочек железной дороги, высоковольтные провода и высоковольтный столб. В условиях военного времени этого оказалось достаточно, чтобы его объявили американским шпионом. Обратного пути нет — это было очевидно.
Голтис: Знаете, как я завидовал замученным в сталинских застенках и в Гулаге? Их-то хоть на родине мучили... В среде единоверцев... Впрочем, даже если бы там были буддисты, индуисты — все равно как-то было бы легче. Но вокруг меня были только мусульмане. Совсем чужие по мировосприятию люди. Более чуждые нам, чем даже китайцы или корейцы. И мне пришлось учиться понимать и принимать этих людей такими, какие они есть. Я ведь был один. А они были всеми остальными. Нет, тем, кто сидел в сталинских тюрьмах и лагерях, я определенно по-хорошему завидовал. Ведь их окружали такие же, как они. Конечно, это вряд ли кого-то особенно утешало. А меня бы утешило — ну, чуть-чуть хотя бы. Короче, чувствовал я себя скверно — ребенком беспомощным. Нет, птицей, которой крылья с корнем выдрали. Но... Если принимаешь любую судьбу, если уверен, что все всегда к лучшему, если никогда ни при каких обстоятельствах не осуждаешь Господа и не теряешь веру в то, что все есть промысел Божий, ты всегда найдешь правильный путь. Главное — слушать голос сердца... И ему следовать. И тогда случается «обыкновенное чудо»...
… Я выжил только благодаря тому, что обратился к «тройке» — это вместо суда у них — как у нас при Сталине — от сердца к сердцу. И они приняли информацию, не закрылись. А ведь могли отмахнуться. Им за уничтожение шпиона премия очень серьезная, повышение по службе полагалось. Для них то, что они выслушали меня и приняли мои слова сердцем, — ого какой поступок! Тоже силы духа потребовал недюжинной. Им ведь потом пришлось объяснять начальству, почему не казнили шпиона, а просто отпустили на все четыре стороны. А там ведь страна такая — никто ни с кем особо не церемонится, со «своими» — в том числе, ежели провинились. Особенно в приграничных районах — перманентное военное положение. Неправ — к стенке. И весь разговор. Суд и следствие — по законам военного времени. По мусульманским законам военного времени. Но эти люди сделали выбор, они предпочли впоследствии решать свои проблемы, но ни в чем не повинного человека казнить не стали. Хотя казнить меня, повторяю, им во всех отношениях было бы очень выгодно. Ну, а допрашивали... Как умели, так и допрашивали.
Корр.: А что у них в допросном арсенале было из технических новшеств?
Голтис: А из технических новшеств у них имелась морозильная камера. Именно благодаря ей, кстати, меня перевели из зиндана — места, где до казни «складируют» откровенно отстойных негодяев, в «приличную» камеру, где ожидают суда «тройки» и неизбежно следующей из него смертной казни персонажи изрядно провинившиеся, но признанные правоверными.
Меня подняли на очередной допрос и посадили в морозильную камеру. Не голым — в майке и штанах. Температура где-то градусов двадцать — тридцать мороза. Я понял, что сделать ничего не могу — придется торчать в этой камере столько, сколько они захотят меня там держать. Смирился и стал молиться... И так мне хорошо сделалось — прямо жарко даже. А они сквозь обогреваемые окошки за мной наблюдают. Часов шесть-семь держали. А мне даже в кайф. Представил себе, что я на воле, где-то в Антарктике... Сижу в морозильнике — и мне тепло. Даже мурашек на коже не было. А когда вывели меня оттуда, то первым делом спросили: «Что это было? Твой Бог?» Я ответил, что да — Он самый. После этого они меня явно зауважали и обратно в яму загонять не стали. «Верующий, — говорят, — хорошо...» И перевели меня в люкскамеру для приговоренных...
Корр.: И вот наступил день суда «тройки»…
Голтис: …Я должен заставить их выслушать меня. Но как? И тут они обращаются ко мне через переводчика — я слышу приятный молодой женский голос — и идеально чистый русский язык... У меня буквально сердце замерло.
Девушка-переводчик! Та, о которой предупреждал мой Ангелхранитель! И я говорю: «Девушка, мне тебя послал сам Господь. Я видел сон — мне необходимо произнести свою решающую речь, она займет минут сорок, но они должны ее выслушать, потому что я буду говорить из глубины своего сердца и обращаться буду к их сердцам, ведь я им не враг, хотя они меня таковым и считают».
Тут иранцы вмешались — раздраженно так, на своем языке начали требовать от нее, чтобы она прекратила со мной общаться, а только переводила их вопросы и мои ответы.
Она перевела им то, что я сказал. Я почувствовал, как еще более усилилось их раздражение. «Какая речь?! Какие сорок минут?! Мы задаем вопросы — он отвечает!» Тогда я сказал, что отлично понимаю их отношение ко мне, понимаю, что нарушил закон, и готов понести наказание.
Я сказал, что готов к смерти и самой смерти не боюсь. Но есть закон, который превыше всех других человеческих законов, который одинаково действует всегда и везде — независимо от политической системы, религии, нации. Этот закон — закон сердца. И мое обращение — обращение к ним не от меня лично, но от лица именно этого самого высшего человеческого закона. Поэтому я прошу их выслушать меня.
Не важно, каков будет их приговор для меня лично, однако ведь могут быть и другие люди, которые окажутся на моем месте, — такие же, как я, те, кто не собирается причинять зло народу Ирана, кто считает всех людей братьями и желает их стране лишь могущества и процветания. И если они выслушают меня сейчас, то, возможно, в будущем смогут лучше различать врагов и честных людей…
И я начал говорить. Слова, которые, вроде бы, забылись, сами собой полились из моего сердца. Судьи замолчали — это был монолог. Я говорил, девушка-переводчик переводила... Прошло минут сорок. Я сказал все и замолчал. Они тоже не произнесли ни слова. Несколько минут гробового молчания... А когда они стали обсуждать между собой то, что я сказал, я вдруг услышал, что голоса их утратили свою жесткость. ... Девушка вообще расплакалась и, всхлипывая, сказала: «Голтис, вроде бы все хорошо...».
Минут пять они совещались. Потом один из них, наверное, старший по званию — заговорил. Девушка переводила: «Голтис, ты знаешь, произошло чудо. Твои слова произвели переворот в наших душах и в наших сердцах. Мы не будем говорить много слов. Ты свободен».
Корр.: Ты пришел в камеру, сказал, что тебя отпускают... Каково другим узникам было такое услышать — им-то ведь предстояло там остаться и погибнуть? Тяжело, наверное, новость пережили. Кто-то, наверное, в депрессию впал, кто-то — обозлился. А кто-то завидовал. Да?
Голтис: О! А вот теперь — кульминация сюжета. Пять минут молчания, взгляды глаза в глаза... Я заглянул в душу каждого из двенадцати — и везде прочел только одно: неуемную радость по поводу моего избавления. Ни единого даже малейшего намека на депрессию, злость, зависть. Представляете — каждый из них был обречен на мучительную смерть. Завтра, послезавтра, через неделю, через месяц — всех их ждали руки палача. Каждый знал, что пощады не будет.
И каждый радовался, как ребенок, моему спасению — спасению совсем чужого человека, иноверца! Не то, чтобы зависти — даже тени сожаления не было во взгляде ни у одного из них! Я это видел — вот за что я безмерно благодарен Господу. Именно в тот миг я понял, что на самом деле есть истина жизни, истина Пути Сердца. Истина самоотречения и любви, которых ждет от нас Бог. И я не сдержался — из моих глаз потекли слезы. А они подумали, что им померещилось, что на самом деле все наоборот, и я попрежнему обречен — точно так же, как они. На лица всех двенадцати упала тень жуткого разочарования и неподдельного ужаса.
Я понял, что и это — тоже совершенно искренне... Они о чем-то быстро заговорили между собой, а потом спросили у того, кто владел английским: «Голтис — он что, не свободен?! Почему он плачет?!» Тот перевел вопрос.
Я ответил: «Со мной все нормально, братья, я свободен. Но как я могу радоваться, зная, что вы остаетесь здесь? Я увидел в ваших душах высшее откровение жизни — радость по поводу спасения чужого человека, иноверца — и это в то время, когда все вы обречены. Вот что омрачает радость моего избавления...»
И тут снова — всплеск радостного веселья. Они начали меня обнимать, трясти, если бы не было потолка — наверняка стали бы качать. Это было чудо, высшее духовное откровение! Им было в тот момент наплевать на их собственную судьбу — каждый из них радовался моему спасению, как своему собственному!
…Стали прощаться. И я услышал слова, которых никогда не забуду: «Голтис, ты знаешь, твой Бог оказался сильнее нашего, так помолись Ему за спасение наших душ»...
И в заключение вновь прислушаемся к мудрым словам Создателя, пропуская каждое слово через свое сердце:
16. Никогда не обращайтесь ко Мне или к Иерархам Света голосом (словами вслух), ибо, при вашей ДУАЛЬНОСТИ, молитва или просьба, произнесенная вслух, может превратиться в спектакль со вторым смыслом.
17. Прошу вас, если вы действительно ЖЕЛАЕТЕ достучаться до Меня, обращайтесь только на уровне мышления – в виде мыслей или мыслеобразов, и тогда Моя Помощь обязательно придет к каждому из вас, и Я дам ответ на любой ваш вопрос, а точнее, тогда Я протяну руку помощи и оберегу вас от скверн Плотного плана!
18. Поэтому сегодня Я даю вам ОДИН ОБЩИЙ ДЛЯ ВСЕХ ЛЮДЕЙ РЕЦЕПТ на все случаи жизни: ПРЯМОЕ ОБРАЩЕНИЕ ко Мне, к тому, Кто знает все ваши проблемы и ваше будущее, должно быть ТОЛЬКО на уровне мыслеобразов или на Тонком плане!
(06.09.09. Осознание себя частью Целого ведет к Спасению и Духовному Единению)
Людмила НЕГАНОВА,
г. Ижевск
http://sixthrasa.ucoz.ru/publ/ispoved_smertnika/1-1-0-4Исповедь смертника
http://cccp-pressa.info/vypuski/2012-12-08-21-58-39/7-aprel-2012/188-ot-serdtsa-k-serdtsu-lneganova.html Газета "ОТКРОВЕНИЯ людям Нового века" №7 2012г.
|
